… изложить их без эмоций. И, по возможности, осветим только технические и некоторые организационные моменты аварии. Очень уж получается поучительная история, не о том, как надо героически действовать после, а о том, как не надо работать до. Вопрос даже не в трансформации опыта на последовавший за этим Чернобыль. Вряд ли это было тогда возможно, по многим причинам. Думаю, не возможно это и сейчас.

Я впервые узнал об аварии в УЦ ВМФ, где готовился по программе на управленца и где нам читали довольно детальные лекции о радиационных авариях на АПЛ, в рамках курса по Радиационной защите и Дизиметрическому контролю. Дело прошлое, срок подписки давно кончился, да и в открытых источниках теперь полно материалов. Но: “Время сточило ударный механизм” … многое забылось.
Кстати, оказывается у Американцев тоже была своя маленькая “Чажма”. Авария с реактором SL-1 3 января 1961 года на площадке INL, ровно в том месте, где я теперь и работаю. 

По материалам Н.Г. Мормуля, В.М. Храмцова, В.М. Бойко, С. Алексеева и др. источникам. С поправками С. Иванова (см. дополнительно Примечание).

Предистория:

Ядерная катастрофа на атомной подводной лодке К – 431 (проект 675 Echo, см. фото) произошла 10 августа 1985 года.

Атомная подводная лодка К-431, 4-ой флотилии ТОФ, находилась в ремонте на СРЗ-35 в бухте Чажма. На АПЛ по плану проводилась операция №1, так называются работы по замене активных зон (АЗ) реакторов подводных лодок. На АПЛ производилась перегрузка двух зон реакторов типа ВМ-1 (мощность ок. 70 МВт каждый). Над реакторным отсеком АПЛ были срезаны и удалены элементы надстройки легкого корпуса и съемный лист прочного корпуса, сверху установлено специальное технологическое сооружение и перегрузочный домик из алюминиевых листов. Подводная лодка стояла у третьего пирса третьим корпусом, а к ней была поставлена плавмастерская (ПМ-133), специально оборудованная для обеспечения операции по перегрузке АЗ ядерных реакторов (ЯР) (см. схему).

Первым корпусом к пирсу стояло плавучее контрольно-дозиметрическое судно (ПКДС). Вторым корпусом стояла в ремонте атомная подводная лодка К-42 (проект 627 November). Перегрузку выполняли специалисты высокой квалификации – офицеры береговой технической базы (БТБ), выполнившие не один десяток таких операций.
БТБ была построена в конце пятидесятых годов, как специализированное, очень сложное и очень дорогое инженерное сооружение в бухте Сысоева.

Обычно на БТБ выполняют следующие работы и решают задачи по:

– ремонту и перегрузке реакторов АПЛ
– хранению новых и отработанных тепловыделяющих элементов (ТВС и ТВЭЛ) АЗ атомных реакторов в специально оборудованных хранилищах
– захоронение твердых радиоактивных отходов (ТРО) в специально созданных могильниках
– переработка жидких радиоактивных отходов (ЖРО), для чего под землей была сооружена сложнейшая система из нержавеющих труб, испарителей, фильтров.
На момент аварии все эти сооружения уже были в аварийном состоянии, но проведению работ по перегрузке это не мешало. Проблемы были с загрязнением окружающей среды ЖРО и их хранением.

Авария:

В начале августа офицеры перегрузочной команды успешно заменили АЗ на первом, носовом реакторе АПЛ К-431, но при перегрузке второго произошло ЧП. По порядку ведения работ, после того, как в реактор загружены все элементы активной зоны, крышка реактора ставится на место, производятся присоединения тяг компенсирующей решетки, стержней СУЗ и а/з. Затем крышка, через красномедную прокладку и нажимное кольцо, для создания герметичного соединения, обтягивается расположенными по периметру вытяжными шпильками с использованием специального гидравлического оборудования. После чего, реактор подвергается гидравлическим испытаниям т.е. в нем создается испытательное давление выше номинального, и под испытательным давлением он выдерживается определенное время. Кормовой реактор (на АПЛ проекта 675 применена эшелонная компоновка ЯР) этого испытания не выдержал, при испытаниях давление не поднималось выше 12 ати. Не доложив о ЧП по команде, как это предписывалось руководящими документами, в Главное Техническое Управление ТОФ (ГТУ). Офицеры перегрузочной команды решили попытаться решить проблему самостоятельно. Несмотря на то, что все они были специалистами высочайшего класса, выполнившими не один десяток перегрузок, они переоценили свои силы. Точнее, не предусмотрели всех возможных “случайностей” и отступив от стандартной процедуры допустили роковые ошибки.

Закончив работу в пятницу, 9 августа 1985 года, к слову сказать, установлен особый порядок и время для проведения потенциально-опасных работ, который был многократно нарушен, они приняли решение выйти на работу в субботу 10 августа и устранить причину негерметичности. Позже выяснилось, что причиной ЧП стал посторонний предмет (кусок электрода), попавший на уплотнительное медное кольцо крышки реактора. Судя по всему, работы выполнялись персоналом с серьезными нарушениями, халатно, без надлежащего контроля. Чтобы устранить проблему, офицеры решили снова поднять крышку реактора, очистить кольцо, поставить крышку на место и провести новое гидравлическое испытание корпуса реактора.

Конструкция реактора, крышки и тяг компенсирующей решетки такова, что при проведении подобных работ требуется строго вертикальное приложение усилия для подъема крышки. Для этого используется специальное технологическое оборудование, т.н. приспособление “П”, позволяющее поднимать крышку реактора без перекоса.

Примерно было определено расстояние, на которое кран мог бы поднять крышку для устранения дефекта. Офицеры перегрузочной команды приступили к выполнению работ. Сняли крепления крышки реактора (открутили гайки крепления по периметру), и кран плавмастерской начал поднимать крышку на обычных стропах. Однако, из-за несоблюдения технологических инструкций и нарушений порядка проведения операции, произошел перекос крышки и в отверстиях крышки, закусило тяги КР, стержней СУЗ и АЗ. Таким образом, вместе с крышкой реактора из активной зоны несанкционированно извлекались почти все нейтронные поглотители. Что это значит, специалистам объяснять не надо. Вспомним, что к этому времени, зона в реакторе уже была “свежей”, а значит и критический уровень положения КР довольно низкий. Кроме того, после достижения некоторого уровня, из-за использования обычных строп, без специального приспособления “П”, произошел перекос крышки и несмотря на все попытки увеличить усилие, подъем крышки не происходил.

Обратив внимание на то, что крышка не извлекается, исполнители приостановили работы. Представим себе конструкцию, в которой к тросу крана, установленного на палубе ПМ-133, присоединена крышка реактора, в которой удерживаются тяги КР, стержней СУЗ и а/з. И вся эта конструкция из-за перекоса удерживается в АЗ реактора. При этом стальной трос крана максимально натянут и работает как растянутая пружина. К этому моменту создалась критическая ситуация, дальнейший ход событий зависел от малейшей случайности. И именно эта случайность произошла. Одна из версий связывается со случайностью “торпедолов”.

Плавмастерская ПМ-133, судно, подверженное качке, как и все суда. Естественно оно могло качнуться в ту или иную сторону в любой момент, т.e. несанкционированно изменить свое положение, а значит и положение крана, троса и далее положение поглотителей в активной зоне ЯР. Именно в этот момент с моря подошел катер-торпедолов и на скорости в 11 -12 узлов прошел по бухте Чажма. Несмотря на сигналы брандвахты, торпедолов не снизил скорости и его проход по бухте вызвал волну. По некоторым мнениям, эта волна и качнула плавмастерскую с находящимся на ней краном.

Усилие для большего подъема крышки стало достаточным и крышка реактора с большой скоростью (дополнительно спружинил трос) была выдернута со всей системой поглотителей на высоту превышающее критическое положение. Реактор несанкционированно вышел на сверхкритический уровень. Началась неконтролируемая цепная реакция. Мгновенно выделилось огромное количество ядерной и тепловой энергии, произошел ядерный взрыв и выброс содержимого реактора, над ним и рядом с ним вверх. Перегрузочный домик (постройка сооружаемая над реактором при перегрузке, с отверстием в крыше, через которое проходит трос с гаком) мгновенно сгорел и испарился. Во взрыве погибли все моряки занимавшиеся перегрузкой на корпусе ПЛ (всего 10 человек, 8 офицеров и 2 матроса). Их имена: капитан 2-го ранга Виктор Целуйко, капитаны 3-го ранга Анатолий Дедушкин, Владимир Комаров, Александр Лазарев, капитан-лейтенанты Валерий Коргин, Герман Филиппов, старшие лейтенанты Александр Ганжа, Сергей Винник, матросы Игорь Прохоров и Николай Хохлюк.

Кран за трос вырвало из палубы плавмастерской и выбросило в бухту. По свидетельствам очевидцев, крышка реактора весом в 5 (12) тонн вылетела вертикально вверх на высоту полтора-два (?) километра и оттуда упала вниз, на реакторный отсек. Лодка “притонула” от удара крышки, черпанув поврежденным бортом воды. Не удержавшись, крышка свалилась на борт, ребром повредив корпус ниже ватерлинии. Вода из бухты хлынула в поврежденный реакторный отсек. Все, что было выброшено из реактора в момент взрыва, все остатки разрушенной активной зоны, загрязненные детали внутренней конструкции/начинки реактора, упало на корпуса АПЛ К-431 и К-42, плавмастерскую, ПКДС, в акваторию бухты, на пирсы, территорию завода. В этот момент ветер дул со стороны бухты на завод и поселок. В считанные минуты, вокруг взорвавшейся АПЛ, все, попавшее в след выброса, стало радиоактивным (см. схему). Уровни гамма-излучения многократно превышали санитарную норму, выброс радиоактивности определен как 6 млн. Кюри. Это произошло в 12 часов 5 минут. Доза излучения определенная позже, по золотому обручальному кольцу обнаруженному на останках, составила 90,000 Рентген в час.

ПРИМЕЧАНИЕ: Здесь, ниже приведен текст из комментария к настоящей заметке.

Необходимо сделать небольшое уточнение. КПЛ, КБЧ-5 и КДД находились в это время в отпуске. То есть, командира и старших офицеров БЧ-5 на ПЛА не было.

10 августа – начали работы по подрыву крышки носового ЯР (?). Для обеспечения безопасности подъема крышки было смонтировано штатное перегрузочное оборудование, исключающее перемещение компенсирующей решетки. Так как к этому моменту была уже смонтирована стенка аппаратной выгородки (?), поэтому установка перегрузочного оборудования была произведена с нарушением относительного штатного расположения балок и стоек, а также способа крепления их друг с другом (часть конструкции стянули вместе металлическим тросом-стропом). Вследствие этого не была обеспечена соосность упора, предназначенного для исключения перемещения КР вверх при подъеме крышки реактора со штоком КР. В нарушении ст.47, 57 Положения… (1973 г.) обязательные проверки и приемка монтажа перегрузочного оборудования не производились и актом не оформлялись.

Произвели подрыв крышки носового реактора гидравлическими домкратами на высоту 55 мм. Далее принималось решение на установку траверсы для дальнейшего подъема крышки, но траверса оказалась в разобранном состоянии. Тогда руководителем работ, в нарушении технологического процесса, принимается решение поднимать крышку реактора стропами. Крышка была остроплена за четыре рыма вместо штатной траверсы и начат ее подъем. Подъем крышки краном производился в несколько приемов.

Далее происходит следующее:

• движение КР вместе с крышкой ЯР произошло за счет заклинивания (зацепления) штока КР и упора в стойке крышки под воздействием ”заневоленного” упора
• при этом в начале подъема, когда усилие сцепления было недостаточным, крышка, преодолевая это усилие, не увлекала за собой КР
• по мере продвижения крышки вверх сцепление штока КР с крышкой усиливалось и стало достаточным для подъема КР.

В районе критического положения КР произошел разрыв тросика, посредством которого были соединены балка с опорой стойки. Крышка резко пошла вверх вместе с жестко закрепленной в ней КР за счет натяжения тросов подъемного крана.

Действия после аварии:

Поврежденная АПЛ К-431 начала тонуть. Забортная вода поступала в поврежденный реакторный отсек. Под угрозой затопления корабля было принято решение отбуксировать аварийную ПЛ на отмель. Глубина у пирса 15 метров, осадка лодок проекта 675, 7 метров. В случае затопления все продукты заражения попали бы в воду. Экологическая катастрофа была бы еще более серьезной, а ликвидация последствий аварии более затруднены. Для перемещения АПЛ на отмель надо было убрать ПМ-133 на рейд, освободить К-431 от всякого рода концов: швартовов, электрокабелей, рукавов вентиляционных систем, переходного трапа и энергетического мостика.

В это же время, экипаж ПМ-133 организованными сменами, пеной производил тушение возникшего в надстройке К-431 пожара. Тушение производили с расстояния несколько десятков метров, из гидрантов, сначала пеной, а затем, после того, как был израсходован пенообразователь, водой. Потушив пожар, команда ПМ-133 отогнали плавмастерскую на рейд, и в этот момент к аварийной лодке подошел морской буксир-спасатель. Офицеры топорами рубили все, что можно было перерубить, снимали то, что можно было снять, чтобы освободить и отвести лодку от пирса. Морской буксир разогнал лодку и на полном ходу посадил ее на отмель. Лодка перестала тонуть.

К этому времени, для ликвидации аварии, к пирсу прибыла первая аварийная партия состоящая из офицеров штаба флотилии. Через некоторое время, при помощи двух плавучих кранов сумели приподняли корму лодки. Установив погружные насосы, осушили реакторный отсек, сначала до уровня паел, а затем, один из офицеров рискуя проник в реакторный отсек, и установил насос под паелы, в самый низ трюма. В результате этих действий удалось заварить подводный борт. Реакторный отсек залили бетоном. После окончания этих работ, К-431 снова отбуксировали к ПДКС, но поставили уже первым корпусом (см. фото).

Участие людей в работах по ликвидации аварии:

Вместе с аварийной партией прибыли офицеры службы радиационной безопасности (СРБ) флотилии и начали обмеры зоны аварии. Первоначально, в работах по ликвидации аварии участвовали матросы экипажей АПЛ. Но в дальнейшем, было принято решение вывести подчиненных из зоны и все работы непосредственно в зоне аварии, на самой аварийной ПЛ выполняли только офицеры штабов флотилии, экипажей АПЛ и СРБ. То есть, за исключением тушения пожара и в начальный момент, матросы срочной службы на последующих этапах работ при ликвидации аварии не использовались. В первые моменты контроля за уровнем радиации не проводилось и в эти дни аварии облученными оказались 114 человек. Всего количество облученных достигло 290 человек, у 10 человек развилась острая лучевая болезнь. Официально выявленное число пострадавших составило 950 человек.

Из погибших, удалось опознать по останкам и частям тела только двоих. В последствии, все останки были кремированы и из-за высокого уровня заражения захоронены в радиационном могильнике.

Ежедневно группа, проработавшая в зоне аварии, отправлялась в госпиталь, где у людей брали кровь на анализы. На следующий день на лодке работала новая группа. Всего через работы в зоне аварии прошло более 150 человек. За зоной аварии был завод и поселок. В этой зоне загрязнения работали военные строители, полки химической защиты флота, рабочие завода и служба радиационной безопасности завода. Химический и радиационный контроль осуществлялся под руководством начальника химслужбы ТОФ.

Ликвидация последствий аварии:

Работы на аварийной ПЛ продолжалась безостановочно до 16.00 23 августа. Аварийную ПЛ на плаву удержали, но очистить от загрязнения не смогли. 23 августа буксир перевел К-431 через залив Стрелок в бухту Павловского, основную базу 4-ой флотилии к нулевому пирсу. Там она находилась до недавнего времени. На корабле и по-прежнему сохранялся крайне высокий уровень радиационного заражения.

Существовало 2-3 технических проекта решения проблемы. Предполагалось участие в проектах международных спонсоров, для финансирования утилизации загрязненной ПЛ. По обновленной информации, удалось решить техническую проблему локализации аварийных отсеков.

Обе аварийные ПЛА были доставлены в Большой Камень, на завод “Звезда”. Там, были выгружены АЗ обеих ПЛА и реакторные отсеки были отделены от корпусов ПЛА. Обе лодки утилизированы, а реакторные отсеки с двумя прилегающими с каждой стороны выделены в герметичные 3-х отсечные блоки. Аварийный блок К-431 захоронен в специально построенном котловане-укрытии размером 4х250х60 метров, который был забетонирован после установки туда блока.

Второй 3-х отсечный блок ПЛА К-314, менее пострадавшей при аварии, был поставлен на хранение в ангар убежище (см. фото). Интересный факт, но К-341 это как раз та самая ПЛА, которая под командованием К1Р В. Евсеенко, в марте 1984 года столкнулась с авианосцем Kitty Hawk в Южнокорейском море.

ПРИМЕЧАНИЕ: Для уточнения технических деталей, смотри также комментарии к тексту ниже.